29.07.2021

Каждое время рождает своих комиков. Благо, и в наш вседозволенный век их предостаточно, но как отличаются наши телевизионные шуты от великих мастеров жанра! Хачванкян никогда не позволял себе смешить публику вне роли. Смешил его герой, а в жизни он оставался вдумчивым, интеллигентным, относящимся к таланту своему, как к тяжелейшей обязанности.

- Знаете, мне повезло, - рассказывал весной 1996 г. Карп Никитич, сидя в фойе заново отстроенного Театра им. Пароняна,- в 1989 г. врачи мне посоветовали прооперировать сердце, причем в Америке. Я приуныл: где Америка, где я? И вдруг прибывший из Лос-Анджелеса Шаварш Манукян, возглавлявший армянский театр при Культурном обществе Голливуда, пригласил меня сыграть роль Тодороса в пьесе Псафаса "Требуется лжец" с их театральной группой. Потрясающее совпадение.

После трех спектаклей в больнице Сен-Винсент Таро Хокоян сделал Хачванкяну операцию. Это была вторая операция на сердце, которая последовала 16 лет спустя после первой.

Блистательный талант Карпа, его жизнь, наконец, сердце принадлежали армянскому народу, воплощением лучших качеств которого он являлся.

Он "не бегал" за ролью. Начиная с 1944 г., когда композитор Артемий Айвазян, художественный руководитель и директор Театра музкомедии, пригласил его из Тбилиси в Ереван, Хачванкян 52 года своим комическим искусством даровал смех и величайшее наслаждение своему зрителю. И последний покорно следовал за ним, где бы он ни играл. 19 лет труппа Театра им. Пароняна, лишенная собственного помещения, играла то в Русском театре, то в Клубе железнодорожников. А когда Армения погрузилась во мрак и началось великое расставание армян с Родиной и друг с другом, ностальгию мог заглушить только театр с его светилами, самим ярким из которых был Карп Хачванкян.

Невозможно описать счастье, которое испытывал эмигрант, посещая театр во время гастролей за рубежом. Благодаря этому театру он мог на один-два часа найти то, что потерял, хотя здесь он никогда ничего не терял. В репертуаре театра спектакли, родившись, уже не умирали: "Такси-такси" Ж.Ананяна (18 лет), "Ах, нервы, нервы" Г. Тер-Григоряна (25 лет), "Любовь под звездами" А.Айвазяна (28 лет), "Требуется лжец" Д.Псафаса (32 года)...

Во время гастролей Хачванкяна часто спрашивали, нет ли у него желания жить и работать за рубежом, на что артист неизменно отвечал: ''А почему у меня должно быть такое желание, если я армянин?''

В Театр музкомедии ходили на Хачванкяна. Даже в те давние времена, когда на сцене шла оперетта И.Кальмана "Сильва", зритель ждал не выхода главных героев Сильвы и Эдвина, а веселого и беззаботного Бонни-Карпа, который сразу же становился центром внимания.

- По-моему, труднее вызвать в человеке смех, чем слезы, - говорил Хачванкян.

Зритель из года в год приходил на его спектакли и каждый раз смеялся, как в первый раз. Зритель наизусть знал все реплики героев и с места "подсказывал" актерам. Неужели не надоедало? Нет: зритель затем и приходил на знакомый спектакль, что хорошо знал, какое его ждет удовольствие. Зритель до того сроднился с героями Хачванкяна, что наведывался в театр, как к родственнику, чтобы удостовериться, что тот жив и здоров.

В искусстве, будь то театр, кино или живопись, всегда за образом ищут создателя. Иногда человек и воплощенный им образ не только не совпадают, но могут быть даже противоположностями. О Хачванкяне никогда не говорили "хороший актер", вслед за ним, как правило, раздавалось - "вот идет самый лучший человек", даже "святой". И он в свою очередь никогда не обманывал своего зрителя в ожиданиях.

Однажды в театре давали "Такси-такси". Начало в 4 часа. Актеры в гриме ждут своего выхода, в зале, как всегда, аншлаг. Сейчас свет погаснет, и на вращающейся сцене появится Князь с чемоданом на плече. Но свет не гаснет, потому что его и не было. Что делать? Все зависит от Карпа Никитича: играть или не играть?

- Нет, мы играть не можем.

- Но зал переполнен, и все с нетерпением ждут.

- Пусть лучше ждут света, мы не имеем права обманывать ожидания стольких людей, снижая уровень спектакля.

К счастью, вскоре свет дали. В следующий раз свет погас в середине спектакля, но на этот раз игру не прервали и зрители сами стали освещать сцену. Но изначально играть во мраке означало для Хачванкяна проявить неуважение к зрителю, а значит - к театру.

Спектакль подошел к концу. Зритель просто парит от удовольствия, а Карпа вновь скрутила боль в спине, которая покидает лишь на время игры на сцене, но он все-таки рад, что впереди 5 дней, свободных от спектакля, потому что выход на сцену артист сравнивает с госэкзаменом или работой грузчика.

- Что же вы любите больше всего? - спрашиваю я.

- Люблю ничего не делать...

Такой подвижный и веселый на сцене, Карп вне сцены превращался в печального Карпа. Самая яркая звезда театра становится, точнее, пытается стать незаметным, как эти деревья напротив театра... Дома он погружается в кресло. Темно. Он подходит к пианино и его пальцы начинают бегать по клавишам. Не верится, что Карп не знает нот и не учился музыке. Он улыбается. Как хотел бы он рассмеяться от души, подобно зрителю музкомедии, позабыв все на свете. Если дадут свет, он будет долго блуждать по каналам телевидения в поисках какого-нибудь развлечения. Например, Чаплина. Карпа часто сравнивают с Чаплиным. Действительно, когда на сцене появлялся Хачванкян, тотчас вспоминался Чаплин, но в следующий миг уже забываешь о любых сравнениях.

...С чего мы начали? С операции на сердце. Карпу в Америке хитроумные армяне предложили "сыграть" сердечный приступ, что позволило бы бесплатно сделать операцию, но Хачванкян отказался, объяснив, что он может играть только на сцене. Я рассказала об этом случае одному оперному певцу, и он подтвердил:

- Правильно, если бы он "сыграл", то и вправду мог умереть от инфаркта, потому что истинный актер во время игры верит в обман.

24.01.2009

ДЗОВИНАР Локмагёзян